Вконтакте

Реалистическое и аутистическое мышление у взрослых

Аутизм – это нарушение адекватности в мировосприятии: представления человека об окружающем мире и о самом себе в большей степени, соответствуют его потребностям и эмоциям, а не объективным свойствам и законам действительности. Жизнь такого человека проходит в созданном им самим субъективном мире. Крайними проявлениями аутизма являются бредовые идеи, не имеющие отношения к реальной действительности.

Например, пациентка в работе Юнга является Швейцарией, она также — Ивиков журавль; она же - владелица всего мира. Ее мысли подчиняются аффективным потребностям, т. е. желаниям, а иногда и опасениям. Ивиков журавль — это свобода от чувства виновности и по­рочности; Швейцария - так же свобода.

Бредовые идеи являются выражением одного или нескольких определенных комплексов, которые находят в них свое осуществление или пы­таются с их помощью преодолеть противоречия ок­ружающей обстановки.

Аутистическое мышление управляется двумя принципами, которые при отрицательных аффектах противоречат друг другу, при положительных же аффектах совпадают в своем действии.

1. Каждый аффект стремится удержаться. Он про­кладывает пути для соответствующих ему представ­лений и тормозит появление противоречащих лишая их свойственного им зна­чения.
2. Представле­ния, сопровождающиеся неудовольствием, встреча­ют подобно внешним неприятным переживаниям защитную силу.

Аутистическое мышление может давать выражение всевозможным вле­чениям, скрытым в человеке. Так как логи­ка не является для него руководящим началом, то самые различные желания могут существовать наряду друг с другом, независимо от того, противоречат ли они друг другу, отвергаются ли они сознанием или нет. В реалистическом мышлении большое число влечений и жела­ний игнорируется, подавляется в пользу того, что является субъективно важным.

Аутизм пользуется первым попавшимся материалом мыслей и ставит на место одного понятия другое, так что идеи выражаются в самых рискованных символах. Эти символы часто не распознаются и понимаются в их собственном зна­чении. Например, любовь символизируется с огнем, что воспринимается ши­зофреником как нечто реальное и превращается у него в галлюцинации сжигания.

Аутизм может игнорировать временные соотношения. Он переме­шивает настоящее, прошедшее и бу­дущее. Воспоми­нания, которые давно уже стали недоступны реали­стическому мышлению, используются им как недав­ние, часто, им даже отдается предпочтение, так как они меньше наталкиваются на противоре­чие с актуальностью.

Существуют различные степени аутистического мышления и переходы к реалистическому мышлению, т.е. в ходе мыслей аутистические и реа­листические понятия и ассоциации могут встречать­ся в количественно-различных отношениях.

Несмотря на то, что Блейлер описал аутистическое мышление у больных людей, он пришел к выводу, что данный вид мышления отчасти свойственен и здоровым людям. Он указал на 4 случая, где можно наблюдать у нормальных людей аутистическое мышление:

1. Период от рождения до школьного возраста, в течение которого у детей пока еще отсутствует способность к логическому мышлению.
2. Ряд важных жизненных вопросов, которые не разрешимы человеком на основании реалистического мышления:

• формирование определенного мировоззрения;
• выбор религии, супруга, друга.

С точки зрения Блейлера всем людям в каких-то ситуациях свойственно аутистическое мышление.

Особое отношение к аутизму имеет сексуальное влечение. Есть невротики, для которых физический и психический аутоэротизм является заменой нормального сексуального удовлетворения.

Аутистическое мыш­ление может быть как сознательным, так и бессознательным.

Аутистическое мышление не всегда пол­ностью достигает своей цели. Оно часто заключает в себе противоречия. Жена, которая не любит своего мужа или даже ненавидит его, питает все же к нему положительные чувства, например потому, что он является отцом ее детей. Простительно, когда у жены, встре­чающей со стороны мужа одно лишь грубое отноше­ние, возникает иногда желание, чтобы он умер, и понятно, что ее аутистические функции когда-нибудь изображают ей в состоя­нии бодрствования или в сновидении это желание осуществленным. Такие процессы приводят человека к угрызениям совести, происхождения которых человек совершен­но не знает.

Граница между вредным и полезным аутизмом неопределенна. В то время как живот­ные с их незначительным запасом представлений часто обнаруживают пора­зительно малую настойчивость в преследовании цели, человек может, сидя в пещере, воодушевляться для охоты, он заранее создает себе планы и приго­товляет оружие, и эта деятельность переходит постепенно в собственно аутистическое мыш­ление. Этот пример лучше всего по­казывает, где приблизительно проходит граница меж­ду вредным и полезным аутизмом и насколько она неопределенна. Искусство полезно, если оно повышает жизненную энергию, но оно вредно, если занимает место действия.

Аутизм, также, представляет благодатную почву для упраж­нения мыслительной способности. Ребенок гораздо хуже, чем взрослый человек, рассуждает о том, что возможно и что невозможно. Однако в фантазиях его комбинаторные способности повыша­ются настолько же, как и его физическая ловкость в подвижных играх.

Нужно представить себе цель более желанной, чем она есть на самом деле, чтобы повысить свое устремление к ней; не нужно детально представлять себе все трудности и их пре­одоление, в противном случае человек не сможет приступить к действию до ясного размышления, и энергия его ослабеет.

Понятие «аутизм» в психиатрию было введено Е. Bleu ler (1911). Под аутизмом он подразумевал своеобразную личностную установку, с которой связаны перестройка всей психической деятельности, глубокие изменения мышления и аффективно-волевой сферы. Мир больного, обнаруживающего явления аутизма, построен вопреки законам логики, он, по мнению Е. Bleuler, управляется аффективными потребностями. Аутистическое мышление автор противопоставлял реальному. Оно питается не реальными основаниями объективной действительности, а устремлениями и пожеланиями, нередко идущими вразрез с ней. Больной испытывает чувство отстраненности от внешнего мира, который он перестает понимать, в мышлении игнорирует закономерности реального мира. Этим объясняются термины, которыми Е. Bleuler также пользовался для обозначения аутистического мышления: «недисциплинированное», «дереистическое». Уже Е. Bleuler видел неоднородность феномена аутистического мышления. В дальнейшем Е. Minkowski (1927) различал аутизм «богатый», при котором сохраняется известное богатство психических процессов, и «бедный», характеризующийся аффективной опустошенностью. Применительно к шизофрении именно «бедный» аутизм рассматривается как истинный. Аутистическое мышление, в котором, по Е. Minkowski, реализуются разнообразные установки (общее для них — изменение позиции больного к окружающему миру и своему «я»), может характеризоваться разными проявлениями. Тут и тенденция к пассивной изоляции, но возможны и безусловно активные тенденции, правда, своеобразно застывшие и однообразные. Отношение больного к внешнему миру определяется такими аутистическими установками, как мечтательность, схематичность восприятия внешнего мира, рационализирование и т. д. Анализируя взгляды на аутизм Е. Minkowski, А. С. Кронфельд (1936) подчеркнул, что разнообразие аутистических проявлений свидетельствует о том, что психологическое единство понятия «аутизм» мнимое и в связи с этим нет оснований рассматривать его как основное расстройство при шизофрении, о чем писал Е. Bleuler. Аутизм не является специфически шизофреническим симптомом. Так, Е. Bleuler описывал аутизм и при грезах у истерических психопатов. Он находил проявления аутизма и в поэзии, мифологии, вообще в искусстве. У здоровых людей аутистическое мышление бывает возможно в известные периоды жизни, когда логическое отступает ча задний план, ослабевает. Такое наблюдается у фантазирующих детей в силу отсутствия у них жизненного опыта, необходимого для овладения логическими формами мышления. Это бывает и под влиянием аффекта, когда чувства получают перевес над рассудком, при попытках решения вопросов, недоступных нашему познанию, и, наконец, там, где ассоциации ослаблены, например в сновидениях здоровых людей. Е. Bleuler (1920) указывал, что «в состоянии сна с его полным отделением от внешнего мира аутизм вовсе не знает пределов, а при шизофрении он нескладно перемешан с верными реальными представлениями». А. С. Кронфельд писал о том, что аутизм у человека не бывает в чистом виде. Речь идет обычно о своеобразной пропорции, в которой одновременно присутствуют аутизм (шизотимия) и синтония. Под синтонией понимают контактность, гармоничность в отношении к окружающему и в самооценке, реализм. Сплав аутизма и синтонии, по представлениям А. С. Кронфельда, не является чем-то застывшим, преобладание той или другой тенденции определяется состоянием человека, зависит от его жизненных переживаний. Это положение разрабатывает М. Jarosz (1978), выдвинувший пол ожение о синтонически-аутистиче ской пропорции. Именно наличием такой пропорции автор объясняет наблюдающиеся у больных шизофренией синтонические реакции, которые подчас кажутся еле заметными. Различают эндогенный, процессуальный и реактивный аутизм. Последний наблюдается не только в клинике психогенных заболеваний. Он может наблюдаться и при шизофрении, способствуя углублению процессуального аутизма (А. Н. Залманзон, 1964). О. В. Кербиков (1955), говоря о присущих больным шизофренией отрыве от окружающей среды, прогрессирующей потере заинтересованности в событиях окружающей жизни, нарастании безынициативности, необщительности, недоступности, различает два варианта аутизма. Это либо отсутствие всякого контакта и интереса к окружающему, отсутствие стимулов к деятельности, либо крайняя неадекватность поведения больного окружающей обстановке. В качестве примера первого варианта аутизма приведем самоописание больного (Е. Minkowski, 1927). «Все неподвижно вокруг меня, вещи возникают изолированно, каждая сама по себе, не вызывая при этом никаких чувств. Вещи известные, которые должны были вызвать воспоминания, будить какую-то неизмеримость мыслей, создавать образы и картины, остаются одинокими. Они скорее понимаются, чем ощущаются. Это напоминает пантомиму, пантомиму, которая разыгрывается передо мной, но я не вхожу в нее, я стою вне ее. При мне остались мои суждения, но инстинкт жизни покинул меня. Я потерял контакт со всеми видами вещей. Познание ценности, трудности вещей исчезло. Между мной и ими нет никакого движения, я не могу им больше отдаваться. Какая-то абсолютная постоянность вокруг меня». Пример второго варианта шизофренического аутизма — наблюдаемая нами больная, которая, совершенно игнорируя реальную обстановку, утверждает, что один из врачей собирается на ней жениться, или, когда ей говорят, что он женат, она заявляет, что он обещал ее «взять в любовницы». Каждый раз она называет точный срок, который ей назначил этот врач с тем, чтобы она подготовилась к выписке, просит лечащего врача записать эту дату на календаре, чтобы не забыть получить на складе ее личные вещи. Приходит назначенный ею день, и она намечает новый срок выписки. В этом примере речь идет об аутизме бредовом, однако наличие бреда не противоречит квалификации противоречащего действительности поведения больного как аутистического. С. М. Корсунский (1934) отмечает, что аутистическое мышление характеризуется аффективным сопротивлением, резистентностью по отношению к чужому вторжению. Таким образом, малая доступность больных шизофренией может в ряде случаев рассматриваться как проявление аутизма. Е. Н. Каменева (1970) связывает с аутизмом такие шизофренические симптомы расстройств мышления и речи, как мутизм и в известной мере бредообразование. А. А. Перельман (1944) сближает аутистическое мышление при шизофрении с нарушением образования понятий, в первую очередь с характерным для шизофрении нарушением их конкретизации. В этом отношении типичен для речи и мышления больных шизофренией симптом патологического полисемантизма, характеризующийся сменой значения слова, множественным значением для больного слов (М. С. Лебединский, 1938). При этом происходит не соскальзывание от одного значения слова к другому при потере первого, а сосуществование разных значений слова. Патологический полисемантизм следует отличать от полисемантизма, наблюдающегося у здоровых людей. Последний также характеризуется многозначностью слова, наличием у одного слова нескольких лексических значений, из которых одно играет роль основного, а другие — вторичного. Такой полисемантизм, или, как еще говорят, полисемия, является выражением яркости и выразительности, богатства и гибкости языка. Употребление слова в определенном значении при полисемантизме у здоровых соответствует общему контексту речи. Патологический полисемантизм приводит к нарушениям коммуникативной функции речи, употребление слова не соответствует речевой задаче, и для понимания его механизма приходится обращаться к обнаружению чаще всего формальных и неадекватных ассоциаций. Например, больной шизофренией в ассоциативном эксперименте реагирует на слово-раздражитель «мужество» речевой реакцией «холостяк», мотивируя это следующим образом: «Я имею в виду не мужество как свойство характера, а как состояние мужчины, противоположное холостому». В некоторых случаях в основе полисемантического, искаженного употребления слова лежит вычленение отдельных его частей. Например, больной шизофренией, находящийся на лечении в соматическом отделении больницы, говорит о других больных этого отделения: «Все они соматические больные — со-мати-ческие — дети одной матери». Он же обращается во время обеда к соседям по палате: «Собаки». В ответ на замечание больной возражает: «Я имею в виду сейчас не собак как животных, а людей, пита ющихся из одного бака — со баки». Как писал М. С. Лебединский (1938), формальная сторона слова, фонетическая его структура, корень его в речи больного шизофренией приобретают большое значение. В патологическом полисемантизме подлинное или суженное значение слова сосуществует с другим значением, основанным на формальной структуре слова или его формально-речевых связях. Речь и речевое мышление при шизофрении страдают от утраты словами присущего им смысла, и эта десемантизация поражает всю личность человека. По нашему мнению, такая десемантизация может рассматриваться как одно из проявлений аутизма — формальная сторона слова преобладает над его сущностью, значение речевого общения отходит на второй план и уступает место своеобразной словесной игре, нивелирующей коммуникативную функцию речи. В известной мере снижением уровня смысловой определенности слова можно объяснить нередко наблюдающиеся у больных шизофренией случаи неадекватного и «странного» употребления слова (J. В. Wiener, 1966). В рамках аутистического мышления могут рассматриваться и характерные для шизофрении случаи выраженной патологии речи, проявляющиеся в образовании новых слов. Условно можно говорить о неологическом мышлении как варианте аутистического мышления. Словообразование при шизофрении представляет собой шкалу различной степени речевых расстройств — от отдельных неологизмов до создания нового языка,— находящихся в тесной связи с шизофреническими расстройствами мышления. Неологизмы не являются однозначным психопатологическим симптомом. Описывая разорванность мышления и речи, мы уже отмечали наличие так называемых пассивных неологизмов, носящих характер бессмысленных звукосочетаний и конгломератов обломков слов. К таким же неологизмам близки и искажения слов при речевой стереотипии — вербигерации, когда в слове заменяется один или несколько звуков. Эти виды неологизмов — проявления автоматизмов в речемыслительной деятельности отличаются тем, что не несут никакой смысловой нагрузки, употребляются в речи без аффективной окраски. J. Seglas (1892) от пассивных, несистематизированных отличал активные неологизмы, являющиеся результатом мыслительной переработки и всегда что-то обозначающие. К таким активным неологизмам применимо определение, данное Th. Spoerri (1973), согласно которому неологизмы— это конгломераты звуков, которые не происходят из общей обиходной речи, а являются индивидуально созданными образованиями, выполняющими лично-семантическую, смысловую или звуковую функцию. Такого рода активные неологизмы проходят в процессе течения болезни известное развитие. Начальным их проявлением можно считать неологизмы, возникающие по механизму сгущения (агглютинации). При этом наблюдается обычно слияние 2 или более совершенно не имеющих между собой ничего общего слов в одно целое. Это не бессмысленное объединение слов или их частей, так как в основе агглютинации почти всегда лежит сочетание этих понятий в единой смысловой ситуации, хотя в дальнейшем новообразованное слово может использоваться больным по совершенно субъективным признакам в других ситуациях. Пример словесной агглютинации — больной, увидев на рисунке человека, которому корова лижет пятки, говорит: «Ему челокотно» (от слов «человек» и «щекотно»). Е. А. Попов (1959) это явление так же, как и замену слов в рамках символического мышления, рассматривал как результат нарушения дифференцировки комплексных раздражителей. Сгущение понятий при шизофрении по своим клиническим проявлениям, результатам сходно с наблюдающимся при органической патологии мозга симптомом контаминации, при котором также происходит сплав 2 слов в одно. Например, больной с синдромом амнестической афазии выражение «золотая голова» читает как «золовая». Такая органическая контаминация чаще всего — проявление персеверации, которая обнаруживается во всех видах речевой деятельности. Шизофренические сгущения понятий отличаются своей лабильностью, легко возникают новые проявления их, прежние не повторяются. Сгущение понятий — лишь один из видов образования неологизмов при шизофрении. К их возникновению приводит и подмена понятий в плане символического мышления. W. Jahrreiss (1928) писал о необычных и причудливых словах, избираемых больным для обозначения своих болезненных переживаний. Увеличение удельного веса неологизмов в произвольной речи больного ведет к образованию нового языка. В соответствии с современной литературой М. С. Роговин (1975) пишет о двух этапах образования нового языка. Первый — неология, когда неологизмы умножаются в числе и систематизируются. Второй—неоглоссия, которая характеризуется созданием совершенно нового «приватного» языка. В случае, описанном J. Stuchlik (1959), имело место образование одним больным нескольких языков. Описывая свое наблюдение, автор подчеркивает присущие больному аутистически-параноидные тенденции и шизофреническую ин адекватность. Мы наблюдали больного параноидной относительно доброкачественно протекающей шизофренией, создавшего язык, который он обозначал как «алай». Новый язык состоял из слов, не включающих в себя элементов родного для больного русского языка, в какой-то мере удавалось найти внешнее сходство со словами татарского языка (некоторое время в детстве больной жил в Татарии), отдельные элементы его напоминали немецкий язык. Так, в частности, больной пользовался немецкими артиклями, но не обязательно приурочивал их к каким-либо словам, играющим роль существительных. Другой больной оперировал языком, которому он не дал названия, состоявшим из совершенно необычных, причудливых слов («тены», «сен», «нейра»). Наблюдение за этим больным в динамике показало смысловую изменчивость новообразованных слов. Представляют интерес особенности сосуществования речи на неоглоссическом («приватном») и родном языке. Так, в нашем первом наблюдении неоглоссическая речь периодически полностью на несколько часов или на весь день исключала употребление русского языка. Судя по психическому состоянию больного в эти периоды и анализируя результаты последующих с ним бесед (насколько это позволяла аутистич ески-негативистическая позиция больного), можно было предположить, что неоглоссические эпизоды в какой-то мере были связаны с его параноидными переживаниями. Во втором нашем наблюдении неоглоссическая речь носила характер вкраплений в обычную, однако их продолжительность (до получаса) и известная «чистота» (во время этих эпизодов из речи больного совершенно исчезали слова родного языка) не позволяют рассматривать его как проявление лишь отдельных неологизмов. Очевидно, в этом случае можно было говорить о стадии неологии (увеличение числа неологизмов и их систематизация). Неоглоссию как симптом шизофренической патологии мышления и речи надо отличать от глоссолалии, наблюдающейся при истерической экзальтации, экстазе, в картине функциональных сумеречных расстройств сознания по типу его сужения. Глоссолалия всегда возникает остро у преморбидно расположенных личностей с истерическими чертами характера или при. наличии психогенной индукции в предрасполагающей обстановке, например, при радениях у представителей некоторых сектантских вероучений. При глоссолалии отсутствует какая-либо тенденция к систематизации новой речи. Глоссолалическая речь всегда ярко эмоционально окрашена и сопровождается общим психомоторным возбуждением. Своеобразным проявлением аутизма является выделенный Л. Б. Дубницким (1977) один из вариантов синдрома метафизической интоксикации. Явление метафизической интоксикации, описанное Th. Zihen (1924), характеризуется чрезмерной, оторванной от реальной действительности абстрактной интеллектуальной деятельностью, преобладающей в психической жизни больного, и наличием гипертрофированного, одностороннего интереса к проблемам познавательного характера. Синдром метафизической интоксикации наблюдается чаще всего при шизофрении юношеского возраста и реже — при шизоидной психопатии. Л. Б. Дубницкий выделяет аутистический вариант синдрома метафизической интоксикации — преобладание сверхценных идей аутистического характера. Доминируют собственно идеаторные разработки чрезмерно абстрактного содержания, совершенно не учитывающие реальные требования обстановки. Так, студент-филолог начинает запоем читать литературу по астрономии, ядерной физике, стремясь постичь судьбы человечества, Земли, космоса. При этом отсутствует стремление к какой-либо направленной вовне деятельности, все эти глобальные проблемы больной изучает лишь в плане собственных интересов. Л. Б. Дубницкий определяет патологию мышления при этом варианте синдрома метафизической интоксикации как пассивные сверхценные идеи. Больной стремится получить удовлетворение от самого процесса занятий. Как правило, при этом отмечаются выраженные резонерские тенденции. Интеллектуальная деятельность носит монотематический характер. Постепенно нарастают обеднение интеллектуальных интересов, потускнение эмоциональности, социальная дезадаптация. Аутистический вариант является одним из наиболее неблагоприятных проявлений синдрома метафизической интоксикации и чаще всего наблюдается при вялотекущей шизофрении. В рамках аутистического (речь идет о «бедном» аутизме) может рассматриваться и тип мышления, носящий название то банального (Э. А. Евлахова, 1936; А. А. Перельман, 1957), то формального (И. С. Сумбаев, 1948; Я. П. Фрумкин, Г. Л. Воронков, И. Д. Шевчук, 1977). Это мышление, бедное по содержанию. Рассуждения больных построены формально правильно, с сохранением грамматической структуры речи и оторваны от реальной действительности, высказывания больного шаблонны, банальны. Такого рода мышление наблюдается обычно при выраженном психическом дефекте и отражает снижение возможности абстрагирования, затруднение понимания переносного смысла слов и выражений. Формальное мышление соответствует выраженному снижению мотивационного. уровня психической деятельности больных шизофренией. Примеры формального мышления. В ответ на предложение врача лечь на кушетку для осмотра больной говорит: «А почему бы вам, доктор, не прилечь?» Беседуя с другим больным шизофренией, врач узнает у него о имевших место в 1978 г. слуховых галлюцинациях и спрашивает: «А сейчас?» В ответ больной говорит: «А сейчас 1980 год».

Аутистическое мышление - это сложное психическое расстройство, которое характеризуется наивысшей степенью самоизоляции. К его основным признакам принадлежат уход от контактов с реальностью и бедность эмоционального спектра. Людям, которые страдают этим заболеванием, свойственны некорректные реакции и недостаток взаимодействия с социумом.

Проблемы с общением

Что такое аутистическое мышление? Его нетрудно распознать. Оно имеет ряд характерных симптомов, среди которых специалисты выделяют следующие.

Речь пациентов слабо развивается. У них возникают затруднения как с пониманием, так и воспроизведением слов. Часто такие люди повторяют звуки и фразы, услышанные от окружающих или по телевизору. Они плохо вникают в суть

Гораздо проще для них реагировать на односложные предложения («ешь», «иди», «встань» и др.). аутистов также заторможено. Чаще всего это проявляется в том, что больные не понимают такие как, например, местоимения (твой, его, наш и т. д.). Чаще всего на первичном осмотре родители жалуются на то, что их ребенок не может полноценно общаться. Эта проблема начинает проявляться на втором году жизни малыша.

Неконтактность

Человек, сознание которого поглотило мышление аутистическое, ведет себя так, будто у него нарушено восприятие окружающего мира. Со стороны кажется, будто он глухой и слепой. Окружающим трудно привлечь к себе внимание больного. Он не смотрит в глаза собеседнику и даже не оборачивается, когда его зовут. Внимательное обследование показывает отсутствие проблем на физиологическом уровне.

Аутисты не создают близких отношений даже с членами семьи. Это отклонение можно заметить уже в первые месяцы жизни. В данный период ребенок не прижимается к матери, когда она держит его на руках. Он может даже сопротивляться физическим контактам - напрягать спину и пытаться выскользнуть из объятий.

Такие малыши не любят игрушки, как обычные дети. Они развлекаются, используя свои методы: вращают колеса машинок, скручивают веревку, засовывают в рот кукол. Эти отклонения можно заметить на втором году жизни.

Игры с другими сильно ограничены или вообще отсутствуют. Ребенок может не интересоваться такими забавами или попросту не владеть необходимыми навыками. Обычно он на окружающих. Исключение составляют примитивные игры вроде «дай-возьми».

Аутистическое мышление стирает способность к самообслуживанию. Больным трудно одеваться, ходить в туалет. Они заторможенно реагируют на опасность. В связи с этим такие малыши нуждаются в постоянном присмотре. Родители обязаны оградить их от серьезных травм, которые можно получить даже во время самой обычной прогулки по улице.

Приступы злости

Для людей, страдающих аутизмом, характерны агрессивное поведение и непредсказуемые вспышки ярости. Часто они могут направлять эту жестокость на себя. Пациенты кусают руки, бьются головой о стену, пол или мебель, ударяют кулаками по лицу. Иногда неадекватное поведение направляется на окружающих. Большая часть родителей жалуется на грубость таких детей, эмоциональные взрывы, острую реакцию на отказы и запреты.

Больные аутизмом могут проводить своеобразные ритуальные действия. Например, они качаются из стороны в сторону, хлопают в ладоши, крутят в руках предметы, безотрывно смотрят на яркий свет или лопасти вентилятора, складывают разные вещи в ряд, долго приседают или вращаются.

Исключения из правил

У многих пациентов мышление аутистическое не полностью, ведь существует понятие так называемых навыков-осколков. Это своего рода «островки» адекватного поведения, которые сохранились в их сознании. Данное явление проявляется в различных ситуациях.

Такие люди могут развиваться без задержек и научиться ходить уже в возрасте пятнадцати месяцев. Нередки случаи, когда малыши имеют высокий уровень моторного развития, без проблем ходят и не теряют равновесие.

Память, увлечения, страхи

Когда доктор диагностирует аутизм, он ищет признаки нормальной памяти. Так, ребенок может повторять звуки за окружающими или имитировать услышанное по телевизору. Также он способен запоминать детали того, что видит.

У него развиваются некоторые интересы: игры с различными предметами, заводными игрушками или домашней утварью. Кто-то интересуется музыкой и танцами. Некоторые способны складывать пазлы, любят числа и буквы и т. д.

Аутисты имеют небольшие, но конкретные страхи, которые существуют меньше времени, чем у здоровых людей. Так, больного может пугать громкий звук пылесоса или гудок автомобиля.

Аутистическое мышление - это серьезный медицинский диагноз, который способен поставить только психоневролог. Чтобы лечение велось по правильной схеме, человеку необходимо пройти полное обследование. После этого врачи совместно с психологами занимаются разработкой индивидуального плана борьбы с недугом. Залог успеха в противостоянии проблеме - быть терпеливыми, добрыми и верить в успех лечения.

От родителей требуется создать для малыша максимальный эмоциональный комфорт. Они должны привить своему чаду чувство защищенности. Следующие этап работы - обучение ребенка новым формам поведения и жизненно необходимым навыкам по адаптации к среде.

Близкие должны понимать, что ему чрезвычайно трудно взаимодействовать с окружающим миром. Аутистическое и реалистическое мышление - это два полярных понятия. Родные должны постоянно наблюдать за больным, объяснять ему все, что делают или говорят. Благодаря этому они помогут аутисту расширить взгляды на действительность и подтолкнут его к выражению чувств словами.

Особый подход

Даже пациенты, которые не умеют разговаривать, с радостью выполняют различные задания невербального характера. Их нужно обучать игре в лото, складыванию пазлов, решению головоломок. Очень важно при этом развивать способность человека контактировать с окружающими и делать что-то вместе с ними.

Когда аутист обращает внимание на какой-либо предмет, нужно сказать его название, дать подержаться за него руками. Таким образом можно будет задействовать большое количество анализаторов - осязание, зрение, слух одновременно и атаковать аутистическое мышление. Психология человека утверждает, что пациентам нужно много раз повторять названия вещей, объяснять их предназначение, пока они не сделают их частью своего восприятия мира.

Игротеррапия

Если ребенок полностью поглощен каким-то занятием, можно аккуратно дополнить его действие своим объяснением. Очень важно, чтобы он при этом прикасался к предмету, о котором идет речь (например, зеркалу). Это поможет не разговаривающему малышу преодолеть внутренний барьер молчания и выучить новое слово.

Когда маленький больной уходит с головой в манипуляции с предметами, необходимо привносить в это действие смысл. Например, выкладывание кубиков в ряд можно назвать строительством поезда. Это делается для того, чтобы уменьшать расстройства мышления, аутистическое поведение малыша.

В нужно применять постановки, в которых есть конкретные простые правила. Не стоит обращаться к сюжетно-ролевым развлечениям, которые требуют разговоров. Любую забаву нужно повторять раз за разом, объясняя каждый шаг в ней. Таким образом можно добиться того, что эта игра станет одним из ритуалов, которые обожают аутисты.

Проблемы, которые вызывает аутистическое мышление, необходимо решать без спешки. Перед собой нужно ставить конкретные цели: избавление от страхов, контроль агрессии, обучение взаимодействию с окружающими.

Очень важно, чтобы малыши смотрели мультфильмы, герои которых имеют яркую, выразительную мимику. Им трудно идентифицировать а этот способ поможет справиться с данной проблемой.

Лучше всего подходят мультфильмы о паровозике Томе, «Шрек» и т. п. Предложите ребенку угадывать, в каком настроении тот или иной персонаж, делая стоп-кадр. Пусть он попытается изобразить эту эмоцию самостоятельно.

Если малыш уходит в себя, отвлекайте его, играйте в мимику. Ваше лицо при этом должно работать очень выразительно, чтобы ему проще было угадывать, что вы показываете.

Спектакли

Аутистическое мышление у взрослых можно лечить с помощью участия их в театральных представлениях. Сначала они бурно сопротивляются попыткам ввести их в спектакль. Но при проявлении настойчивости и задействовании поощрения больной не только решится это сделать, а и получит массу удовольствия от происходящего.

Также полезно рассказывать различные истории с положительными и отрицательными героями. Так пациент научится подсознательно понимать, что хорошо, а что плохо. Можно разыгрывать такие сказки при участии людей или задействовать кукол. При этом нужно объяснить, что у каждого в этом представлении своя роль. Эти спектакли необходимо проводить многократно, при этом каждый раз добавляя в них что-то новое.

Э.Блейлер Аутистическое мышление

Хрестоматия по общей психологии, Выпуск III, Субъект познания. Ответственный редактор В.В.Петухов Редакторы-составители Ю.Б.Дормашев, С.А.Капустин

Одним из важнейших симптомов некоторых психических заболеваний является преобладание внутренней жизни, сопровождающееся активным уходом из внешнего мира. Более тяжелые случаи полностью сводятся к грезам, в которых как бы проходит вся жизнь больных; в более легких случаях мы находим те же самые явления в меньшей степени. Этот симптом я назвал аутизмом. Шизофренический мир сновидений наяву имеет свою форму мышления, я сказал бы, свои особые законы мышления, которые до настоящего времени еще недостаточно изучены. Мы наблюдаем действия этих механизмов, кроме того, и в обычном сновидении, возникающем в состоянии сна, в грезах наяву как у истеричных, так и у здоровых людей, в мифологии, в народных суевериях и в других случаях, где мышление отклоняется от реального мира.

Пациентка Б.С. в работе Юнга о раннем слабоумии является Швейцарией, она также - Ивиков журавль; она - владелица всего мира и семиэтажной фабрики банковых ассигнаций; она также - двойной политехникум и заместительница Сократа.

Все это кажется, на первый взгляд, полной бессмыслицей, и, действительно, является бессмыслицей с точки зрения логики. Но если мы присмотримся внимательнее, то мы найдем понятные связи: мысли, по существу, подчиняются аффективным потребностям, т. е. желаниям, а иногда и опасениям; пациентка является Ивиковым журавлем, потому что она хочет освободиться от чувства виновности и порочности; она Швейцария - потому что она должна быть свободна.

Бредовые идеи представляют собой не случайное нагромождение мыслей, не беспорядочный "бредовый хаос", как это может показаться при поверхностном рассмотрении, напротив того, в каждом отдельном случае они являются выражением одного или нескольких определенных комплексов, которые находят в них свое осуществление или которые пытаются с их помощью преодолеть противоречия окружающей обстановки.

Аутистическое мышление тенденциозно. Цель достигается благодаря тому, что для ассоциаций, соответствующих стремлению, прокладывается путь, ассоциации же, противоречащие стремлению, тормозятся, т. е. благодаря механизму, зависящему, как нам известно, от влияния аффектов. Между аутистичес-ким и обычным мышлением не существует резкой границы, так как в последнее мышление очень легко проникают аутистические, т. е. аффективные элементы.

Аутистическое мышление управляется двумя принципами, которые при отрицательных аффектах противоречат друг другу, при положительных же аффектах совпадают в своем действии.

I. Каждый аффект стремится удержаться. Он прокладывает пути для соответствующих ему представлений, придает им преувеличенную логическую ценность, и он же тормозит появление противоречащих представлений и лишает их свойственного им значения.

II. Мы устроены таким образом, что мы стремимся получить и сохранить приятное, а следовательно, и окрашенные удовольствием представления, неприятного же мы избегаем. Поэтому представления, сопровождающиеся неудовольствием, встречают подобно внешним неприятным переживаниям защитную силу.

Когда аутистическое мышление старается вызывать представления, соответствующие внутренней тенденции, мгновенному настроению или каким-либо стремлениям, то ему нет нужды считаться с действительностью; для этих процессов безразлично, действительно ли что-нибудь существует, возможно ли оно, мыслимо ли оно; они имеют отношение к реальности лишь постольку, поскольку она доставляла и продолжает еще доставлять им материал представлений, с которыми связаны аутистические механизмы или с которыми они оперируют.

Таким образом, аутистическое мышление может давать выражение всевозможным тенденциям и влечениям, которые скрыты в человеке. Так как логика, репродуцирующая реальные соотношения, не является для него руководящим началом, то самые различные желания могут существовать наряду друг с другом, независимо от того, противоречат ли они друг другу, отвергаются ли они сознанием или нет. В реалистическом мышлении, в нашей жизни и в наших поступках большое число влечений и желаний игнорируется, подавляется в пользу того, что является субъективно важным; многие из этих желаний едва ли доходят до нашего сознания.

В аутизме все это может получить свое выражение. Самые противоположные желания могут существовать наряду друг с другом и получать даже выражение в одних и тех же аутистических мыслях: быть опять ребенком, чтобы простодушно наслаждаться жизнью, и быть в то же время зрелым человеком, желания которого направлены на большую работоспособность, на важное положение в свете; жить бесконечно долго и заменить одновременно это жалкое существование нирваной; обладать любимой женщиной и сохранить вместе с тем для себя свободу действий; быть гетеросексуальным и в то же самое время гомосексуальным и т. д.

Поэтому нас не должно удивлять, что аутизм пользуется первым попавшимся материалом мыслей, даже ошибочным, что он постоянно оперирует с недостаточно продуманными понятиями и ставит на место одного понятия другое, имеющее при объективном рассмотрении лишь второстепенные общие компоненты с первым, так что идеи выражаются в самых рискованных символах. Эти символы часто не распознаются и понимаются в их собственном значении. Любовь символизируется согласно общеизвестной аналогии с огнем, что воспринимается шизофреником как нечто реальное и превращается у него в галлюцинации сжигания.

Поразительно также, насколько аутизм может игнорировать временные соотношения. Он перемешивает бесцеремонно настоящее, прошедшее и будущее. В нем живут еще стремления, ликвидированные для сознания десятки лет тому назад; воспоминания, которые давно уже стали недоступны реалистическому мышлению, используются им как недавние, может быть, им.даже отдается предпочтение, так как они меньше наталкиваются на противоречие с актуальностью.

Разумеется, аутизм отнюдь не пренебрегает понятиями и связями, которые даны опытом, но он пользуется ими лишь постольку, поскольку они не противоречат его цели, т. е. изображению неосуществленных желаний как осуществленных; то, что ему не подходит, он игнорирует или отбрасывает (умерший возлюбленный представляется таким, каким он был в действительности, но то, что он умер, не находит себе выражения в аутистическом представлении). Напротив того, аутистические механизмы оказывают влияние даже на наш инстинкт самосохранения; цели наших действий определяются антиципированным удовольствием и неудовольствием или, что то же самое, окрашиванием целевых представлений в удовольствие и неудовольствие.

Соответственно той почве, на которой вырастает аутистическое мышление, мы находим две разновидности его, касающиеся степени ухода из реальности, которые хотя и нерезко отличаются друг от друга, но в типической своей форме все же обнаруживают довольно большие отличия. Существенная разница заключается в том, что в одном случае могут диссоциироваться и затем воссоздаваться в произвольной форме даже прочно установленные понятия, а в другом случае этого не происходит. Аутизм нормального бодрствующего человека связан с действительностью и оперирует почти исключительно с нормально образованными и прочно установленными понятиями. Сновидение в состоянии сна и выраженный аутизм при шизофрении используют и создают понятия, которые составлены из каких угодно особенностей и могут как угодно видоизменяться. В силу этого обстоятельства сон и шизофрения могут создать абсолютную бессмыслицу, в то время как прочие аутистические продукции легко доступны пониманию всякого нормального человека.

Существуют степени аутистического мышления и переходы к реалистическому мышлению, однако в том лишь смысле, что в ходе мыслей аутистические и реалистические понятия и ассоциации могут встречаться в количественно-различных отношениях. Исключительно аутистического мышления в области чистых понятий, которые были бы заново созданы аутистическим путем и нигде не были бы связаны между собой, согласно логическим законам, разумеется, не существует.

Аутистическое мышление во многих отношениях противоположно реалистическому.

Реалистическое мышление представительствует действительность; аутистическое мышление представляет себе то, что соответствует аффекту. Целью реалистических функций является создание правильного познания окружающего мира, нахождение истины. Аутистические функции стремятся вызвать представления, окрашенные аффектом (в большинстве случаев аффектом удовольствия) и вытеснить представления, окрашенные противоположным аффектом. Реалистические механизмы регулируют наше отношение к внешнему миру; они служат для сохранения жизни, для добывания пищи, для нападения и защиты; аутистические механизмы создают непосредственно удовольствие, вызывая окрашенные удовольствием представления, и не допускают неудовольствия, преграждая доступ представлениям, связанным с неудовольствием. Таким образом, существует аутистическое и реалистическое удовлетворение своих потребностей. Тот, кто удовлетворяется аутистическим путем, имеет меньше оснований или вовсе не имеет оснований к тому, чтобы действовать.

Противоположность обеих функций получает особенно ясное выражение в том, что они в известной степени тормозят друг друга. Если логическое мышление каким-нибудь образом ослаблено, то аутистическое мышление получает относительный или абсолютный перевес. Мы можем подразделить эти случаи на четыре группы:

1) у ребенка отсутствует опыт, необходимый для овладения логическими формами мышления и для познания возможностей, лежащих во внешнем мире. Если у ребенка появляется фантазия, то она легко получает перевес в смысле аутизма;

2) в вопросах, которые вообще недоступны или не совсем доступны нашему познанию и нашей логике, или там, где эффективность сама по себе получает решающее значение, логика должна соответственно с этим отступить на задний план - в вопросах, касающихся мировоззрения, религии, любви;

3) в тех случаях, где чувства получают в силу каких-либо причин обычно им несвойственное значение, логика отступает в связи с этим на задний план, например, при сильных аффектах;

4) там, где ассоциативная связь ослаблена, ассоциации теряют, разумеется, свое значение: в сновидении здорового человека и при шизофрении.

Совершенно особое отношение к аутизму имеет сексуальное влечение. Есть невротики, для которых физический и психический аутоэротизм является заменой нормального сексуального удовлетворения, и среди них есть даже такие, которые находят собственно удовлетворение только в аутоэротизме. Все другие влечения и комплексы не могут быть в действительности удовлетворены аутистическим путем.

У Фрейда аутистическое мышление стоит в таком близком отношении к бессознательному, что для неопытного человека оба эти понятия легко сливаются друг с другом. Однако, если понимать вместе со мной под бессознательным всю ту деятельность, которая во всех отношениях равнозначна обычной психической деятельности, за исключением того лишь, что она не осознается, тогда нужно строго подразделить оба эти понятия. Аутистическое мышление может в принципе быть столь же сознательным, как и бессознательным. Бессмысленные высказывания шизофреников и грезы являются проявлением сознательного аутистического мышления. Однако в симптомообразовании неврозов и во многих шизофренических процессах аутистическая работа может быть совершенно бессознательной.

Аутистическое мышление отнюдь не всегда полностью достигает своей цели. Оно часто заключает в себе свои противоречия. Некоторые из наших представлений, и те именно, которые окрашены сильными эмоциями, т. е. представления, которые в большинстве случаев побуждают нас к аутистическому мышлению, амбивалентны. Жена, которая не любит своего мужа или даже ненавидит его, питает все же к нему положительные чувства, потому, например, что он является отцом ее детей. Вполне понятно, я сказал бы, даже простительно, если у жены, встречающей со стороны мужа одно лишь грубое отношение, возникает иногда желание, чтобы муж больше не существовал, и само собой понятно, что ее аутистические функции когда-нибудь изображают ей более или менее сознательно в бодрственном состоянии или в сновидении это желание осуществленным с ее помощью или без нее. Такие процессы приводят человека к чувству неудовольствия, к угрызениям совести, происхождения которых человек совершенно не знает. В то время как в реалистическом мышлении человек упр

екает себя и раскаивается в совершенной несправедливости, аутистическое мышление порождает те же самые муки в связи с несправедливостью, которую человек лишь представил себе; и эти страдания, в которых человек уверил себя, часто являются тем более тяжелыми, что логика не может прийти им на помощь.

Само собой разумеется, что аутизм, который изображает наши желания осуществленными, должен приводить также к конфликтам с окружающей средой. Можно игнорировать действительность, но она всегда дает снова знать о себе. При патологических условиях характер объективных препятствий должен быть видоизменен с помощью аутистического мышления, если только они не могут быть совершенно игнорированы. В то время как аутизм приводит вследствие осуществления желаний прежде всего к экспансивному бреду, восприятие препятствий должно порождать бред преследования. Отсюда в этих случаях цель аутизма заключается в том, чтобы создать болезнь. Болезнь должна позволить пациенту избежать предъявленных реальностью требований, которые слишком тягостны для него.

Так как реалистическое мышление нарушается под влиянием болезни гораздо легче, нежели аутистическое мышление, которое выдвигается вследствие болезненного процесса на первый план, то французские психологи во главе с Жане предполагают, что реальная функция является наиболее высокой, наиболее сложной.

Однако ясную позицию занимает в этом отношении только Фрейд. Он прямо говорит, что в ходе развития его механизмы удовольствия являются первичными. Он может представить себе такой случай, что грудной ребенок, реальные потребности которого полностью удовлетворяются матерью без его помощи, и развивающийся в яйце цыпленок, отделенный скорлупой от внешнего мира, живут еще аутистической жизнью. Я не вижу галлюцинаторного удовлетворения у младенца, я вижу удовлетворение лишь после действительного приема пищи, и я должен констатировать, что цыпленок в яйце пробивает себе дорогу не с помощью представлений, а с помощью физически и химически воспринимаемой пищи. Я нигде не могу найти жизнеспособное существо или даже представить себе такое существо, которое не реагировало бы в первую очередь на действительность.

Однако это противоречие легко разрешимо: аутистическая функция не является столь примитивной, как простые формы реальной функции, но в некотором смысле она более примитивна, чем высшие формы последней в том виде, в каком они развиты у человека. Низшие животные обладают лишь реальной функцией, нет такого существа, которое мыслило бы исключительно аутистически. Начиная с определенной ступени развития, к реалистической функции присоединяется аутистическая и с этих пор развивается вместе с ней.

Мы можем отметить в филогенетическом развитии некоторые этапы, хотя они, само собой разумеется, не имеют резких границ, отделяющих их друг от друга.

I. Постигание простой внешней ситуации и последующее действие: схватывание пищи, бегство от врага, нападение и т. п. Следовательно, речь идет здесь ни о чем другом, кроме как о рефлексах, которые могут доходить до определенной дифференцированности и сложности. Они сопровождаются чувством удовольствия и неудовольствия, но во всяком случае аффективность не играет еще здесь никакой особенной роли.

П. Создаются картины воспоминания, которые используются при позднейших функциях, но только в результате внешних раздражений, при выполнении реалистических функций. В данном случае разнообразным аффектам, связанным с воспоминанием, дана уже возможность оказывать определенное влияние на выбор энграммы, которая должна быть экфорирована. Муравей выберет путь, который приведет его к добыче, не потому, конечно, что он "мыслит", что там будет чем поживиться, а потому, что соответствующий ряд энграмм заключает в себе положительно окрашенные чувства.

III. Постепенно создаются все более сложные и более точные понятия, которые используются более независимо от внешних влияний.

IV. Понятия комбинируются вне стимулирующего действия внешнего мира соответственно накопленному опыту в логические функции, в выводы, распространяющиеся с уже пережитого на еще неизвестное, с прошедшего на будущее; становится возможной не только оценка различных случайностей, не только свобода действия, но и связное мышление, состоящее исключительно из картин, воспоминания, без связи со случайными раздражениями органов чувств и с потребностями.

Лишь здесь может присоединиться аутистическая функция. Лишь здесь могут существовать представления, которые связаны с интенсивным чувством удовольствия, которые создают желания, удовлетворяются их фантастическим осуществлением и преобразовывают внешний мир в представлении человека благодаря тому, что он не мыслит себе (отщепляет) неприятное, лежащее во внешнем мире, присоединяя к своему представлению о последнем приятное, изобретенное им самим. Следовательно, ирреальная функция не может быть примитивнее, чем начатки реального мышления, она должна развиваться параллельно с последним. Чем более сложными и более дифференцированными становятся образование понятий и логическое мышление, тем более точным становится, с одной стороны, их приспособление к реальности и тем большей становится возможность освобождения от влияния эффективности, зато, с другой стороны, в такой же мере повышается возможность влияния эмоционально окрашенных энграмм из прошлого и эмоциональных представлений, относящихся к будущему. С разви

тием разница между обоими видами мышления становится все более резкой, последние становятся в конце концов прямо противоположными друг другу, что может привести к все более и более тяжелым конфликтам; и если обе крайности не сохраняют в индивидууме приблизительного равновесия, то возникает, с одной стороны, тип мечтателя, который занят исключительно фантастическими комбинациями, который не считается с действительностью и не проявляет активности, и, с другой стороны, тип трезвого реального человека, который в силу ясного реального мышления живет только данным моментом, не загадывая вперед.

Однако, несмотря на этот параллелизм в филогенетическом развитии, реалистическое мышление оказывается по многим основаниям более развитым, и при общем нарушении психики реальная функция поражается обычно гораздо сильнее.

Реалистическое мышление работает не с одной только прирожденной способностью ("интеллект"), но и с помощью функций, которые могут быть приобретены путем опыта и упражнения индивида. Как показывает опыт, такие функции могут быть гораздо легче нарушены, нежели те, которые заложены в организме.

Совершенно иначе обстоит дело с механизмами, которыми пользуется аутизм. Они являются прирожденными. Аффекты, стремления оказывают с самого начала на нашу душевную жизнь такое же воздействие, какое управляет и аутистическим мышлением; они прокладывают мыслям путь, тормозят их соответственно своему собственному направлению и совершают без размышления выбор между различными возможностями реакций.

Прирожденный характер аутистических форм мышления обнаруживается особенно четко в символике. Последняя отличается повсюду невероятным однообразием, от человека к человеку, из века в век, от сновидения вплоть до душевной болезни и до мифологии. В основе многих сотен сказаний лежит ограниченное число мотивов. Одни и те же немногие комплексы всегда дают повод к символике, и средства для выражения их точно так же одинаковы. Птица, корабль, ящичек, который приносит детей и доставляет умирающих в первоначальное таинственное место, злая мать (мачеха) и т. д. всегда повторяются и повсюду обозначают одно и то же. Представление о круговороте жизни, в силу которого старые люди, уменьшаясь или не уменьшаясь в своем объеме, снова попадают в чрево матери, встречается еще и в настоящее время в самостоятельно выработанном мировоззрении 2-4-летнего ребенка; это же самое представление встречается и в мифах и сказаниях, созданных тысячи лет тому назад. Символы, известные нам из очень древних религий, мы вновь находим в бредовых образованиях наших шизофреников. Разумеется, в данном случае было бы неправильно говорить о прирожденных идеях, однако каждый интересовавшийся этим вопросом не может отделаться от подобного представления, и во всяком случае в аутистической символике существует прирожденное всем людям направление идей.

Важно также то обстоятельство, что для реалистической функции существует один только правильный результат, в то время как аутизм располагает неограниченными возможностями (Юнг) и может достигать своей цели самым различным способом. Разумеется, правильная комбинация является более высоким достижением, чем та, которая соответствует одному лишь желанию. Последнюю можно сравнить со стрельбой ради забавы, при которой должен раздаваться лишь треск от выстрела; первая же стремится попасть в определенную цель, и только в эту цель.

Если аутистическое мышление в общем и целом должно показаться вредным заблуждением, то каким образом столь юная в филогенетическом отношении функция могла получить такое большое распространение и силу?

Мы не можем предположить, что неограниченное поле аффективной деятельности будет когда-нибудь совершенно уничтожено вследствие критического отношения, тем более, что аутизм даже в том виде, в каком он существует в настоящее время, имеет положительную ценность. Раздражение, связанное с антиципацией удовольствия, вынуждает к размышлению до того, как будет предпринято действие, оно подготовляет к действию и приводит в движение энергию. В то время как низшие животные с их незначительным запасом представлений и рудиментарной памятью часто обнаруживают поразительно малую настойчивость в преследовании цели, человек может, сидя в пещере, воодушевляться для охоты, он заранее создает себе планы и приготовляет оружие, и эта деятельность переходит без резкой границы в собственное аутистическое мышление. Я полагаю, что этот пример лучше всего показывает, где приблизительно проходит граница между вредным и полезным аутизмом и насколько она неопределенна. Искусство полезно, если оно возбуждает и повышает жизненную энергию, оно вредно, если оно занимает место действия.

Дальнейшая польза аутизма заключается в том, что он представляет благодатную почву для упражнения мыслительной способности. Ребенок умеет гораздо меньше, чем взрослый человек, рассуждать о том, что возможно и что невозможно. Однако в его фантазиях его комбинаторные способности повышаются настолько же, как и его физическая ловкость в подвижных играх.

Небольшая степень аутизма должна быть также с пользой привнесена в жизнь. То, что относится к аффектам вообще, оказывается действительным также и в отношении к частному применению их механизмов. Определенная односторонность полезна для достижения некоторых целей. Нужно представить себе цель более желанной, чем она есть на самом деле, чтобы повысить свое устремление к ней; не нужно детально представлять себе все трудности и их преодоление, в противном случае человек не сможет приступить к действию до ясного размышления, и энергия его ослабеет.

Таким образом, аутистическое мышление и в будущем будет развиваться параллельно с реалистическим и будет в такой же мере содействовать созданию культурных ценностей, как и порождать суеверие, бредовые идеи и психоневротические симптомы.

«Что отличает обыкновенного чудака от человека с синдромом Аспергера? Эйнштейн, Моцарт и Тесла – всех их сегодня поместили бы в аутистический спектр. Аутизмом называют очень широкий диапазон состояний. Есть дети-аутисты, которые не могут говорить, но есть и талантливые ученые и инженеры. Как сделать так, чтобы гении и изобретатели могли реализовать заложенный в них потенциал? Для этого нужно понимать, что происходит у них в голове.

Чтобы думать как аутисты, необходимо забыть вербальный язык. Я думаю образами. Например, если я скажу: «Представьте себе шпиль церкви», большинство людей представят некий обобщенный, абстрактный шпиль. Я вижу только конкретные образы. Они всплывают в моей памяти, как череда картинок по запросу в Google. Вот церковь моего детства. Вот еще одна – в Форт-Коллинзе. А теперь – знаменитые церкви, одна за одной. И я могу держать эти образы в голове, превратить их в фильм.

Отличительная особенность аутистического мышления – внимание к деталям. Посмотрите на тест, в котором необходимо найти большие или маленькие буквы. Мозг аутиста гораздо быстрее находит маленькие буквы. Мозг обычного человека игнорирует детали. Меня беспокоит, что сегодня обучение становится все более абстрактным. Во многих школах отменили уроки прикладного творчества. А ведь рисование и подобные занятия могут развить способности аутистов. Некоторые исследования сегодня показывают, что в мышлении людей аутистического спектра зрительная зона первична. Если ребенок, который учится в третьем классе школы, рисует с перспективой, вы можете определить, что у него развито визуальное мышление. Но, конечно, не каждый ребенок-аутист будет визуальным мыслителем.

Дело в том, что аутистическое мышление всегда узко специализировано . Дети-аутисты могут быть одаренными в одной сфере, но неуспевающими в другой. Моим слабым местом была алгебра. И мне так и не разрешили заниматься геометрией или тригонометрией. Это было большой ошибкой. Я замечаю, что многим детям-аутистам нужно пропустить алгебру и перейти сразу к геометрии и тригонометрии.

Мои особенности особенно пригодились мне в работе с животными. Они тоже мыслят сенсорно, а не вербально. Они думают образами, звуками, запахами. Представьте, сколько информации они могут найти на обычном пожарном гидранте. Животное знает, кто там был, когда он там был, является ли он другом или врагом и можно ли с ним спариться. И это очень подробная информация. Изучение этих подробностей позволило мне очень хорошо понять животных. Мой мозг, как и мозг животных, делит сенсорную информацию на категории. Человек на лошади и человек, стоящий на земле, воспринимаются совершенно по-разному. Например, лошадь, над которой издевался наездник, будет совершенно спокойно относиться к ветеринару и мастеру, подковывающему ее, но не потерпит на себе наездника. Или конь, которого избивал тот, кто его подковывал, будет очень агрессивен с людьми, стоящими на земле, с ветеринаром, но не будет против наездника. Человек на лошади и пеший человек – не одно и то же. Для меня очень разные образы.

Такая способность делить информацию на категории дана далеко не всем. Когда я приезжаю помочь с оборудованием или если на заводе проблемы, часто никто не может разобраться: «Может, персонал не обучен? Или что-то не так с оборудованием?» Иными словами, они не могут отделить проблему с оборудованием от проблемы с персоналом. Я замечаю, что многим людям это дается нелегко. Или, скажем, я определила, что проблема с оборудованием. Является ли это мелкой неполадкой, которую легко починить? Или вся система разработана неправильно? Многим тяжело в этом разобраться, но не мне.

Давайте посмотрим на другой пример: решение проблемы безопасности авиакомпаний. Я часто летаю на самолетах. Если бы я была инспектором по безопасности, что бы я в первую очередь осмотрела? Хвосты самолетов. Пять смертельных катастроф за последние 20 лет, и во всех случаях у самолета либо оторвало хвост, либо рулевой механизм в хвосте вышел из строя. Проще простого – проблема заключается в хвостах. Но когда пилоты обходят салоны самолета, они не видят то, что находится внутри хвоста. Когда я думаю обо всем этом, я вспоминаю различные конкретные сведения. Я беру маленькие кусочки и складываю из них картину, как паззл.

А как быть с обучением? Когда я была маленькой, я хотела только одного: рисовать лошадей. И тогда моя мама сказала: «Давай-ка попробуем нарисовать что-нибудь другое». Мышление аутистов зафиксировано на чем-то одном. Но это не значит, что нельзя направлять и развивать его. Например, если ребенок любит гоночные машины, можно использовать это при обучении математике: «Давай выясним, сколько времени понадобится этой гоночной машине, чтобы преодолеть определенное расстояние». Иными словами, используйте фиксацию ребенка, чтобы мотивировать его.

Чем могут заниматься дети с визуальным мышлением, когда вырастут? Графическим дизайном, компьютерами, фотографией, промышленным дизайном. Дети со схематическим мышлением – будущие математики, разработчики программного обеспечения, программисты. А из вербальных мыслителей получаются отличные журналисты. Мы должны понимать важность всех типов мышления. И для этого нам нужно научиться искать подход к тем, чей образ мышления отличается от нашего».

Тэмпл Грандин (Temple Grandin) – биолог, автор книги «Отворяя дверь надежды. Мой опыт преодоления аутизма» (Теревинф, 2012).